Пушкин действительно вошел в мою жизнь с детства под мерный голос няни, читавшей мне его сказки из огромной книги в красном бархатном переплете.
И волшебная непосредственность ребенка — я воспринимала услышанное настолько живо, словно могла дотянуться до него рукою, потрогать лоснящуюся спинку Кота-Ученого, потеребить златую цепь, по которой он все ходил и ходил кругом… С Пушкиным я росла.
С юношеским максимализмом ненавидела его супругу — замороженную мадонну Наталью, так и не понявшую и не принявшую Поэта (простой, заботливый и добрый генерал Ланской был ближе и понятнее ее душе и плоти).
И только с годами поняла, что невозможно любить насильно даже гения (а может, гения — особенно, потому что он во сто крат чувствительнее обыкновенного.