старик какой-то, а я…». Кольнуло сердце, Мурашов достал из пакета бутылку пива, открыл, сделал долгий глоток и снова посмотрел на отражение.
Ничего не изменилось — на него смотрел всё тот же неопрятный мужичок, морщинистый, одутловатый, в дешёвой одежде не по размеру и с шеей, выдававшей немолодой возраст. «Кашне надо купить, — подумал Мурашов. — Но когда я так постарел?
Я ж ещё вчера…». Но что такого было вчера, Мурашов не знал. Да и не было вчера ничего. Настроение испортилось и так хорошо начинавшееся яркое весеннее утро превратилось в серое и осеннее, ещё и дождь пошёл.
Мурашов допил пиво, поставил бутылку возле урны, сгорбился и пошёл дальше. Даже походка у него изменилась: до встречи со своим отражением он нормально шёл, почти гарцевал, а сейчас и колени не сгибаются, и пошаркивать начал, и подагра как будто вылезла.