— Сиди, ради Христа. «Откуда он взялся? На странника не похож, одет уж больно богато, будто приказчик у купца», — пронеслось в голове юноши. — Денёк-то сегодня, каждая веточка радуется, обновления поджидаючи. — Только мне, батя, радоваться-то не с чего.
Уснуть бы в такой денек, да не просыпаться вовсе. — Что ты? Что ты? И в другие дни мысли такие — грех великий, а уж сегодня, когда Христос в души к людям входит, разве ж можно его гнать? — Мою душу-то, небось, минует.
Уж больно черна. Я вот, батя, матушкину новину пропил нынче. А матушка-то моя — сиротка неприкаянная, одни мы с ней на всем белом свете.
Всю зимушку ткала, а я снёс, за бутыль эту проклятую Акимовне снёс. — Душа твоя плачет, хорошо это. В потемках бродишь, от света жмуришься. — Эх, встретить бы Бога, спросил бы я его, отчего доля мне такая выпала, с червоточинкой?