Он — осанистый, полный, с густой шевелюрой, зачесанной назад. Если бы не седина, эти вдохновенные волосы придавали ему сходство с Шопеном.
Да и вообще, было в облике его нечто музыкальное. Только юношеская скрипка уже превратилась в массивный контрабас. Она — худощавая, очень белая, с седыми легкими волосами.
Притягательная той особой нервной красотой, которая свойственна неуравновешенным натурам. Лицо ее было подвижно в каждой черточке, и это производило странный эффект.
Словно с дьявольской быстротой менялись картинки в калейдоскопе, и тонкий, будто кистью писаный образ, через секунду мог стать некрасивым, даже отталкивающим, и наоборот.