армии мы приняли. Первый… Самый первый развод караула, и заступающий дежурным по гарнизону — вот делать ему было нечего! — взял и ткнул в Мишаню пальцем: — Боец? — Левич!
Нет, ну почему именно Мишаня? Взвод в строю стоит. Тридцать рыл военнослужащих! А пальцем вот именно в этого сиротинушку ткнуть надо… — Вводная, Левич.
Ты — часовой. Ночь. К посту кто-то приближается. Ты в темноте не видишь, кто. Твои действия? Мишаня ему тут же — в ответ и на полном, промежду прочим, серьёзе: — Стреляю!
Тот прямо в кителе, при погонах и начищенных пуговицах так и грохнулся об асфальт плаца. Плашмя. Уноси готовенького. Не-ет! Подскочили там, подняли его, отряхнули… Он ка-ак начал орать.